Это случилось в марте 1916 года в Петроградской клинике Цейдлера. Вот уже 5 часов молодая женщина ждет в коридоре. Ее мужа оперируют во второй раз, но сегодня ей особенно тревожно. Наконец выходит сам профессор. Диагноз больного ужасен - опухоль спинного мозга. Добраться до нее можно, лишь перерезав нервные окончания… рук или ног. Пациент без сознания – и его жене необходимо принять страшное решение - чем пожертвовать, а что оставить. Со слезами на глазах бедная женщина произносит: "Руки! Он же умрeт без рук… художнику без рук нельзя".
Пациента звали Борис Кустодиев. Первое, что приходит на ум, когда произносишь имя этого художника, - его "ярмарки", "масленицы", и, конечно же, знаменитые "кустодиевские женщины", пышнотелые красавицы-купчихи. Трудно поверить, что все эти жизнерадостные полотна написал человек, который всего в 38 лет стал инвалидом! Откуда он черпал душевные силы и вдохновение?

Первое душевное потрясение и одновременно восторг девятилетний Боря Кустодиев испытал в 1887 году, когда в Астрахань из Москвы привезли выставку передвижников: Репин, Айвазовский, Серов. На долгие годы Репин станет для Кустодиева кумиром и учителем.

В московское училище живописи, куда Кустодиев приехал поступать из родной Астрахани, его не взяли: 18 лет, переросток! Этот удар юноша переносит стойко. Сколько еще таких ударов будет в его жизни! Вопреки всему, Кустодиеву удается поступить в Академию художеств в Петербурге. И вот награда – среди преподавателей сам Репин. Ничего, что начинающий художник из бедной семьи, что ему жить практически не на что, главное – он занимается любимым делом. Портреты, автопортреты, друзья-художники, преподаватели. Всех пишет Кустодиев, тренирует глаз и руку. Работать приходится много, чтобы остаться в Академии и не ударить лицом в грязь. Особенно перед Репиным! И вот удача: Илья Ефимович заметил старания провинциала с Волги, и даже предложил работать вместе над большой картиной. "На Кустодиева я возлагаю большие надежды. Он художник даровитый, вдумчивый, серьезный, внимательно изучающий природу".

Жизнь Кустодиева складывалась вполне успешно – и профессиональная, и личная. Он женился на Юлии Прошинской, которая на всю жизнь стала его любовью и музой. А через две недели после свадьбы они вместе с Репиным закончили общую картину "Торжественное заседание Государственного Совета". Молодого художника, которого раньше и не знал никто, вдруг поставили на равных с самим Репиным! Мало у кого была столь стремительная карьера: вчера он еще носил дырявые носки, сегодня уже пишет портреты людей, вершивших судьбы России. Но Кустодиева упрекают в подражании учителю, говорят, что Репин скроил его по своему образу и подобию, и Кустодиев решает искать свой собственный путь в искусстве. Он понимает, что пора уйти от желания писать лица с портретной схожестью, уйти от репинского реализма. Надо изображать всe, как в народном лубке, писать Россию – самобытную, праздничную, яркую, воплотить в своем творчестве тип настоящей русской красавицы.

И вот он - новый период в жизни художника – поклонение Женщине. Он вдохновенно пишет цветущих купчих, и радуется тому, что нашел себя в живописи! И хотя его давно уже мучает какая-то боль в спине, он не обращает на нее внимания. Если бы он знал, какой трагедией обернется это в будущем! Но пока Борис чувствует себя относительно здоровым и создает все новые и новые образы румяных барышень…

Однако в Петербурге его "новое слово" не поняли. Газеты в то время пишут: "Вот уж кто чудит, так это Кустодиев! Он как будто умышленно кидается из стороны в сторону. То он пишет обыкновенно хорошие дамские портреты, а то выставляет какую-то дебелую красавицу, сидящую на расписном сундуке. Нарочитое и выдуманное безвкусие".

Первая Мировая война будто отрезвила Кустодиева. Стало не до красавиц. А боли скоро стали невыносимыми. Врачи вынесли страшный вердикт – опухоль спинного мозга, чтобы спасти жизнь, необходимо перерезать нервные окончания рук или ног. Жене Юлии пришлось принять самое тяжелое решение в своей жизни – оставить мужа без ног…

После операции, сидя в инвалидном кресле, Кустодиев работает еще самозабвеннее - такого количества картин он не писал даже в самые свои лучшие годы. Портреты Шаляпина, эскизы к книгам и декорации к спектаклям. Он будто понимает: если не будет работать – умрeт. И никому не позволяет говорить о своей болезни. Как и раньше, он не хочет, чтобы его жалели. Подросшая дочь стала для Кустодиева воплощением мечты об идеальной натуре - розовощeкая, пышнотелая, жизнерадостная! Он не уставал рисовать свою ненаглядную Иришку: "Девочка с японской куклой", "Ирина за пишущей машинкой", "В мастерской отца", "С яблоками в руках" и главное – "Русская Венера". Но серьезная болезнь все-таки взяла свое, и 26 мая 1927 года после долгих лет мучительной болезни академик живописи Борис Михайлович Кустодиев скончался в своей питерской квартире…

Кустодиев написал шестнадцать "Маслениц". Десятки разных "Праздников", "Гуляний", "Застолий", "Ярмарок". А сколько купчих и разных красавиц! Всего живописных работ - более семисот. И столько же рисунков. А еще театр, гравюры, скульптура, рисунки, книжная и журнальная графика… Он вошeл в историю живописи как певец исконной Руси, еe красоты, еe традиций, неподвластных никаким революциям и войнам.

Борис Кустодиев. Когда вспоминаешь это имя, перед глазами тут же возникает череда потрясающих маслениц, гуляний, пышнотелых красавиц-купчих. И трудно себе представить, что все это красочное разнообразие написано человеком, который в 38 лет стал инвалидом. Как? Откуда черпал он силы и вдохновение?

Первое душевное потрясение и одновременно восторг девятилетний Боря Кустодиев испытал в 1887 году, когда в Астрахань из Москвы привезли выставку передвижников. Репин, Серов, Шишкин. До этого верхом художественного мастерства казались картинки из лубков и календарей на стенах и в купеческом доме Догадиных, где семья Кустодиевых снимала флигель.

Боря даже пытался копировать эти лубки, но теперь он не отставал от матери: "Хочу учиться рисовать. Хочу быть таким же, как Репин". Екатерина Прохоровна Кустодиева стала вдовой в 25 лет. На пенсию в 30 рублей воспитывала четверых детей. И все-таки она нашла деньги, чтобы нанять Боре достойного учителя. Им стал известный в Астрахани художник Петр Алексеевич Власов.

Глядя на первые картины начинающего художника, учитель сказал ему: "Научился немного рисовать – ничему не научился. Искусство требует всей жизни. Анатомию человека не знаешь – не пытайся обнаженную натуру писать, не дастся она тебе. Правильно Репин говорит, глаз свой воспитывай еще больше руки". Эти слова стали законом на долгие годы творчества. Тогда Репин воспринимался всеми как божество.

Власов не дает Кустодиеву рисовать с натуры: копировать научился, теперь глаз на цвет воспитывать нужно. И советует ученику ехать в Москву, поступать в училище живописи, ваяний и зодчества.

Кустодиев едет не раздумывая. Прощай, разноцветная веселая Астрахань, здравствуй, Москва златоглавая. Но в школу его не берут – слишком уж он взрослый, переросток, 18 лет. Этот удар Боря Кустодиев переносит стойко. Сколько еще таких ударов будет в его жизни? Нельзя сдаваться, а главное, огорчать мать – она столько сделала для его учений.

Он едет в Петербург, подает документы в высшее художественное училище при Академии художеств. В три часа открыли двери зала, абитуриентов пригласили ознакомиться с суровым вердиктом художественной комиссии. На картине Кустодиева стояло: "Принят". И, как наваждение, среди преподавателей сам Репин, титан живописи.

Этот титан оказался человеком небольшого роста, худеньким и подвижным, с остроконечной бородкой и лукавым взглядом. И началось: портреты, автопортреты, друзья-художники, преподаватели. Всех пишет Кустодиев, на них тренирует глаз и руку. Работать Борису приходится много, чтобы остаться в академии и не ударить лицом в грязь, особенно перед Репиным. Илья Ефимович заметил старания провинциала с Волги.

В 1900 году Репин получает заказ на большую картину к столетию Государственного совета. 100 членов совета, и все должны быть на этой картине. К написанию гигантского полотна мастер решает привлечь своих лучших студентов – Кустодиева и Куликова.

Летом 1900 года Кустодиев отправляется на этюды в Костромскую губернию. Знавший до этого только свою Астрахань, промелькнувшую Москву да нелюбимый холодный Петербург, он опять увидел жизнь, краски, бесконечное сияние природы. И словно сошла с этой картины его муза и будущая любовь Юленька.

Юлия Прошинская была воспитанницей в богатой семье обрусевших англичан, сестер Грек. Через несколько дней после знакомства Кустодиев, очарованный красотой девушки, задумал написать ее портрет. А когда рисунок был готов, оказалось, что это не просто портрет, а робкое признание и надежда.

Еще два года он проведет в мучительных сомнениях. Даст ли он ей материальный достаток? Смирится ли она, если он неделями не будет выходить из мастерской? И все-таки решился, сделал предложение. 8 января 1903 года они обвенчались. Поселились молодожены в небольшой питерской квартирке на Введенской улице.

Через две недели после свадьбы Кустодиев праздновал еще одну победу. Вместе с Репиным они наконец закончили свое грандиозное полотно "Торжественное заседание Государственного совета". Молодой художник, вчера еще абсолютно никому не известный, вдруг встал рядом на равных с самим Репиным. Это была потрясающая, головокружительная карьера.

8 ноября 1903 года по окончании Академии художеств Кустодиев вместе с женой и двухмесячным ребенком отправился в путешествие по Италии, Испании, Франции. Именно тогда в Париже он пишет свое знаменитое полотно "Утро". Один из критиков потом скажет: "Право, не верится, что такую мастерскую вещь мог сделать совсем еще молодой художник. Ничего подобного еще не сделал ни один из наших художников".

В 1905 году у Кустодиевых родилась дочь Ирина, здоровая, розовощекая девочка. Появилось еще больше желания работать. Художник пишет для левых журналов "Жупел" и "Адская почта", где помещает карикатуры на тех, за кого так хвалили его в репинском "Совете". Именно в это время у Бориса начинает болеть правая рабочая рука. Боль тяжелая, непонятная, переходящая в область спины. Лучшие доктора не могут определить причину. Но, несмотря на недуг, Кустодиеву все больше хочется писать не репинские портреты, а Россию, самобытную, праздничную, яркую. А главное, здоровую.

Под Кинешмой в тех местах, где он познакомился со своей Юленькой, художник покупает две десятины земли и своими руками строит деревенский дом, называет его Терем. Теперь здесь для него все: и свежий воздух, и русская ширь, и творчество. Особый восторг у него вызывают народные ярмарки.

Ночью 1 декабря ему не спалось – мешала боль в руке. Невольно вспоминалось вчерашнее: вручение диплома академика, банкет, близкие и совсем незнакомые лица. Когда утром Борис Кустодиев присел завязывать шнурки, поясницу пронзила такая адская боль, что он задохнулся. В глазах потемнело. И опять врачи недоуменно хлопали глазами. Наконец не очень твердо объявили, что у него, кажется, туберкулез позвоночника, который лечат в основном в Швейцарии. И удивительно: помогло. После Швейцарии Кустодиевы уехали всей семьей на Лазурный берег Франции. Борис ожил, вновь ощутил себя здоровым, восхищал всех отдыхающих великолепными прыжками ласточкой с высоченного мола и подолгу плавал даже в неспокойном море.

На обратном пути заехали в Берлин на консультацию к европейской знаменитости Герману Оппенгейму. Выслушав Кустодиева, профессор сердито объявил, что никакого костного туберкулеза у него нет и не было, а есть опухоль в спинном мозгу, от которой все боли, и требуется срочная операция. И он готов сделать такую операцию.

Борис отходил от наркоза более двух суток. И еще двое суток много раз терял сознание. Ясно увидел Юлию только на пятый день. Она все время была рядом и спала в той же палате.

Даже в забытьи он думал о своих картинах. Оппенгейм предложил художнику приехать в клинику через год, а пока Борис с женой вернулись в Россию. Мысль о русской женщине больше не отпускала его. Жена Юлия Евстафьевна уже исчерпана, он сделал семь ее портретов – стройная, изящная, она совсем не годится для его нового идеала. Кто же следующая муза?

И тут издатель Кнебель словно услышал его размышления: "Написали бы вы, Борис Михайлович, русских купчих". И вот он, новый период в жизни Кустодиева – поклонение женщине. Купчихи-красавицы посыпались из-под его кисти как из рога изобилия. И все такие славные, пышнотелые, здоровые. От этих цветущих красавиц даже боль в спине куда-то исчезла. Как никогда Борис чувствовал себя здоровым и сильным. А главное, он нашел себя в живописи.

Однако в Петербурге его новое слово в живописи не поняли. В газетах все время пишут: "Вот уж кто чудит, так это Кустодиев. То он пишет обыкновенно хорошие дамские портреты, а то выставляет какую-то красавицу, сидящую на расписном сундуке. Нарочитое и выдуманное безвкусие".

Первая мировая война будто отрезвила Кустодиева, стало не до красавиц. А боли возвратились с новой силой. Самое обидное, и в Германию к доктору Оппенгейму уже не попасть.

Скоро боли стали невыносимыми. Предстояла тяжелейшая операция, уже в Петербурге. В марте 1916 года в петроградской клинике Цидлера к жене Кустодиева из операционной вышел профессор. Диагноз ужасен: опухоль спинного мозга, и добраться до нее можно, лишь перерезав нервные окончания рук или ног. Пациент без сознания, и его жене необходимо решить, что оставить. Со слезами на глазах бедная женщина произносит: "Руки. Он же умрет без рук. Художнику без рук нельзя".

Лежа на больничной койке без движения, он все пытался понять: за что же ему все эти испытания?

Борис Михайлович втайне от врачей попросил жену принести ему альбом и краски. Теперь он уже не видит, что творится за окном, как изменилась страна за время его вынужденного затворничества. На всю оставшуюся жизнь он прикован к инвалидной коляске. Но работает Кустодиев еще самозабвеннее. Такого количества картин он не писал даже в самые свои здоровые годы. Портрет Шаляпина, множество купчих, эскизы к книгам и декорации к спектаклям. Он будто понимает: если не работать, умрешь. И никому не позволяет говорить о своей болезни. Как и раньше, он не хочет, чтобы его жалели.

В 1926 году сбылась его мечта об идеальной натуре, причем самым неожиданным образом: подросла дочь Ирина, розовощекая, пышнотелая, жизнерадостная. Борис Михайлович не уставал рисовать свою ненаглядную Иришку. Девочка с собакой. Девочка у окна. Портрет Ирины. И главное – "Русская Венера".

В феврале 1927 года Кустодиев обратился в Народный комитет просвещения с просьбой командировать его в Германию для лечения. Уже в марте было получено добро и представлена правительственная субсидия в тысячу долларов. Осталось только дождаться заграничного паспорта. По иронии судьбы, загранпаспорт будет готов через 10 дней после его смерти. 26 мая Борис Кустодиев скончался в своей питерской квартире на Введенской улице.

Борис Кустодиев успел создать около 700 прекрасных живописных работ. Цена их на аукционах дошла уже до миллиона долларов. А в истории живописи он остался певцом исконной Руси с ее традициями, праздниками, красотой, неподверженной, неподвластной никаким революциям и войнам.